Идея «универсальности» – одна из осевых идей средневекового сознания. Все общество средних веков пронизано «универсальными» отношениями, то есть общими для всего культурного пространства западно-христианского мира. «Универсальна» католическая церковь с ее единой догматикой, единой организацией, единой практикой богослужения и единым сакральным языком – латинским. «Универсален» «феод» как тип социальной связи, повсюду воспроизводивший одни и те же иерархические формы господства и подчинения, покровительства и служения. К «универсальности» устремлялось средневековое образование, «семь свободных наук» которого должны были объять все сферы проявления мира как предначертания плана грядущего спасения. Тягой к «универсальности», то есть к полной самодостаточности, ненуждаемости ни в каких дополнениях проникнуты «Суммы знаний» и «Энциклопедии» средневековых схоластов, не говоря уж о знаменитом споре об «универсалиях» и «номиналиях».

В самом общем смысле «универсальность» понималась как вселенскость и всеобщность (ср. латин.: universus, древнегреч.: καθωλικος), как единство и сопричастность к одной-единственной истине (unus), воплощенной в католической доктрине. В последнем случае «универсальность» мыслилась как преодоление раздвоенности мира между Добром и Злом, между Богом и Дьяволом, Христом и Антихристом, Раем и Адом, верой и безверием, душой и телом. О двух царствах или монархиях – совершенном, идеальном Божьем и несовершенном, греховном «земном» – писал Августин Блаженный (354–430 годы). Под «Божьим царством» он склонен был понимать церковь, правда, не в ее свершившемся, историческом содержании и качестве, но в идеале, полагании цели, к которой надлежало стремиться человеческой воле. Именно церковь, по его мнению, воплощала идеал религиозного объединения человечества – универсальную монархию, способную спасти мир от раздвоенности.

В самом начале состояние Римской церкви давало мало надежды на это великое предназначение. Рим был провинцией и уступал ведущую роль в христианском мире Александрии и Антиохии, а в IV веке – Константинополю. Слово «папа» еще не было титулом, но лишь уважительным обращением ко всякому священнику преклонного возраста. Тогда мало что предвещало превращение утлого «Суденышка Св. Петра», (Naviculum Sancti Petri), как уничижительно именовалась Римская церковь, в новый Ноев ковчег, которому предстояло спасти христианство во Всемирном потопе варварских завоеваний. За Римом была слава мученичества первых христиан, память о которых хранили знаменитые катакомбы, а также воспоминание о начале миссии первоапостола Петра, воздвигшего в Риме первую на Западе христианскую церковь. Именно к ней в V веке стали относить слова Христа: «Петр еси, и на камне сем созижду Церковь Мою, и врата Адовы не одолеют ею.» Тогда же сложилось предание о ключах от Царства Божьего, врученных Христом Петру, которыми, по преемству, стали владеть римские первосвященники. Позднее сложенные накрест два золотых ключа станут обязательным элементом папской геральдики.

Предание о ключах, имевшее для тогдашнего религиозного сознания гораздо большую силу убедительности, чем для современного рационалистического мышления, послужило решающим обоснованием прав Рима на более высокую пастырскую миссию – объединение всех христиан под своей спасительной дланью. Впервые о примате римского епископа в делах веры заявил папа Лев I Великий (440–461 годы), снискавший себе славу защитника христиан перед гуннским нашествием. Он не устрашился прийти к самому Аттиле и грозной проповедью и прорицанием скорой смерти, если завоеватель осмелится войти в Вечный город, остановил жестокого вождя гуннов. Передавали, что рядом с папой явился разгневанный апостол Петр, потрясавший огненным мечом. Предположительно, тогда римский понтифик стал рассматриваться как наместник апостола Петра на земле.

В дальнейшем мирское содержание первосвященнического служения усиливалось. При папе Григории I Великом (590–604 годы), известном своими моральными и агиографическими сочинениями, сложилось представление о «патримонии Св. Петра», т.е. о вотчине, включавшей Рим и округу, которая передавалась по наследству тому, кто вступал на папский престол. В пределах этого патримония папа осуществлял чисто владетельные функции. Вакуум политической власти в эпоху варварских вторжений еще более упрочивал положение папы как государственного правителя. Он снабжал город водой и продовольствием, заботился об укреплении крепостных стен, платил солдатам, осуществлял раздачи хлеба беднякам и т.д.

В VIII веке Рим вел войны за земли с лангобардами и Равеннским экзархатом, распоряжался коронами и осуществлял, по существу, сеньориальные права в отношении Каролингов, требуя служения от Пипина Короткого, а затем – и от Карла Великого. В 756 году – эту дату считают рождением светского государства пап, прошедшего через все перипетии до XX века – папа Стефан II (752–757 годы) заключил договор в Креси с Пипином, по которому Риму «возвращались» занятые лангобардами и византийцами земли в Италии. В 774 году этот договор был подтвержден Карлом Великим. Тогда же был составлен так называемый «Константинов дар», согласно которому император Константин в благодарность за исцеление от смертельной болезни, совершенное папой Сильвестром I (314–335 годы), даровал главе римской церкви земли всей западной части империи. Эта грамота, как и позднее составленные «Лжеиссидоровы декреталии», послужили обоснованием теократических притязаний Рима.

Свое первое формулирование теократическая доктрина «Универсальной монархии» получила в середине IX века при понтифике Николае I (858–867 годы), который заявлял, что римский папа обладает всей полнотой власти в христианской церкви и является ее единственным главой. От него исходила власть епископов; он мог судить любое духовное лицо. Власть папы ставилась выше власти светских государей, подлежащих пастырскому поучению и наставлению. Но на фоне сакрализации трона реальность постоянно создавала конфликты между христианской совестью и властью, оживляя актуальные для любой эпохи христианские идеалы мученичества и «исповедничества», то есть морального сопротивления власти (такие ключевые для христианской традиции фигуры святых, как Иоанн Златоуст в ранневизантийскую эпоху, Фома Бекет и Иоанн Непомук, в контексте средневекового католицизма, связаны именно с исполнением христианского долга перед лицом репрессий от вполне «единоверных» им монархов).

История древних цивилизаций →
Отделение церквей →